Зрелости годы — мы догораем светильниками;

  Яркими, или не очень — это не суть.

  Мы восхитительные -

  Ночью осветим любой заковыристый путь.

  Это сейчас наше пламя в колбу заправленное;

  Раньше — пожар...

  В копоти стены; и абажур оплавленный;

  Блики видать далеко, а поближе — жар.

  Сколько безумных дней догорело закатами!

  Может быть много, иль мало — смотря как считать.

  Роба заплатами,

  Сколько ещё дорог предстоит прошагать...

  Суд созову — так много ль ещё не оплачено?

  Вроде бы — ноль.

  Крепок пока. Не тащусь полудохлою клячею.

  Сносно терплю на раны натёртую соль.

   Я — наблюдаю. Мимо — года и столетья.

   Я устаю. Но сменщиков здесь не найти.

   Счастье приметил;

   Но до него — совсем невозможно дойти...

   Мудрость нашёл. Упустил в погоне за счастьем.

   Вот же дурак!

   То ль нерешительность держит меня за запястья,

   То ли не держит — слетать в кювет я мастак.

  Легко наломать нам дров, и заваривать кашу!

  И как же трудно кашу потом расхлебать...

  И что натворил — не наше;

  А наше — там, где возмжно ещё вытворять.

  Легко принимать решенья, не зная последствий,

  Не нам отвечать...

  И в ад превращается наше любимое место

  В попытке построить рай, великим под стать.

   Я устал; и сбился считать и друзей, и раны;

  Тот погиб в недавнем бою, и того уж нет;

  В жизни странной

  Нам так редко даётся один счастливый билет...

  Ну, а этот совсем не погиб — в лазарете, калечный;

  Вот, и третий пропал...

  А четвёртый — сбежал, и стал предателем вечным;

  Только пятый не смог сбежать — сам его расстрелял.

  Итак… Впервые за девятнадцать лет снова проехал на поезде, вернее, на электричке. Посмотрел, что изменилось на маршруте. Моторвагонное депо в Тимашевске разогнали. Снова проехал по разводному ростовскому мосту. Ростов похож на Москву и на Горячий Ключ — те же развязки, и такие же узкие улочки с лютым перепадом высот и поворотами. Здесь до сих пор работают на маршрутах старые автобусы-иномарки сорокалетнего возраста, что в Краснодаре распилили лет пятнадцать назад. Донская государственная библиотека — это сам по себе дворец, и шедевр архитектуры. Внутри — три яруса, фонтаны, зелень. Вокруг — скамейки, где можно в тишине предаться чтению. На Самбеке строят воинский мемориал — там шли очень тяжёлые бои на Миус-фронте. 

  Таганрог — тоже город замечательный по всем параметрам. На хуторе Красный Десант видно взлетающие бериевские машины с местного завода КБ. Металлургический комбинат, здоровый порт, разве что мелковат. В парке над портом стоит памятник Петру, с набережной можно спуститься прямо к воде. Есть театр, куда заходил юный Чехов, городские скульптуры с героями чеховских рассказов. Трамваи и троллейбусы работают исправно. 

  В пионерлагере каждый вечер — дискотека. Единственный раз её не было, когда мы вернулись поздно. В Покровском проходила процедура открытия фестиваля. У каждого стенда предлагались национальные блюда — я перепробовал выпечку, но пить сбитень не стал. Мало ли...

  Вот я и вернулся домой, утащив домой две грамоты, резную курицу и подарочный пакет дружественного лагеря. В дальнейшем постараюсь дать развёрнутый отчёт.

  Выдали трёхлитровые банки с соком, но не выдали открывашек. Тупил сутки, пока не вспомнил, что на мне офицерский пояс. Кстати, вспомнились многие навыки седой древности.

   Фестиваль открыт! Правда, торжество открытия затянулось, в лагерь вернулись поздно, вместо ужина выдали сухпаёк. Мне досталось тащить четыре трёхлитровых банки этого сухпайка, высадили у незнакомого входа, я пошёл за первым идущим, и он, естественно, заблудился. Руки болят до сих пор. Надо пойти посмотреть — может, и на мою долю перепадёт сока.

   Первая ночь. Есть вода холодная, горячая и питьевая, но ни мыла, ни полотенец.