В подтверждение моего предыдущего поста. Футбольная команда из Уханя, отправленная с месяц назад в Испанию в целях безопасности, возвращается обратно, в целях безопасности. С ними должен был играть товарищеские матчи «Краснодар», но…
В нашей ли воле будущее? О, да… Любой наш шаг, любое слово, каждая капля пота — ничто из этого не исчезнет, и принесёт свои плоды. Вот только какие — вот в чём вопрос...
С лёгкой руки Брэдбери, набиравшей на печатной машинке новый фантастический рассказ, сначала в литературе, а потом и в научном мире возник термин «эффект бабочки». При том условии, что мир является сложной нелинейной и неравновесной системой, воздействие на систему в любой её точке может привести к непредсказумым и практически невычислимым последствиям в любой другой точке, и через неизвестный промежуток времени, зачастую очень большой. О сказанном слове, о сделанном деле мы, может, вспомним, под конец жизни. А может, что и не вспомним — зачастую причины происшедшего надёжно скрыты от нас.
Частным случаем подобного безобразия является эффект кобры, когда англичане назначили местным индусам плату за каждую убитую кобру. Индусы с жаром взялись за дело; но дельцы они ничуть не худшие, чем англичане, и стали кобр разводить в промышленных масштабах. Англичанам подобный подход показался нечестным и неконкурентным, платить за кобр перестали, и индусы, вздохнув о потраченных трудах, выкинули змей на волю. Подобная же история творилась и по другую сторону Малаккского полуострова, с участием французов, вьетнамцев и крыс.
Ещё один частный случай — эффект Стрейзанд. В рамках правительственного проекта по изучению эрозии береговой линии было проведено масштабное фотографирование побережья. Ряд частных домов попал в объектив, и поделом — нечего пляжи раскупать да дворцы отгрохивать. Можно и умнее найти применение большим деньгам. Но богачи промолчали, кроме Барбары Стрейзанд. И лежал бы её домик тихо среди прочих двенадцати тысяч фотографий неопознанным, при четырёх скачиваниях, но владелица подала иск в суд с требованием удалить фотографию… Фото было скачано двести сорок тысяч раз, опубликовано в ведущих газетах, попало в архив «Ассошиэйтед Пресс».
Такая вот интересная математика. И главное — невычислимая.
Перемены происходят незаметно. Это вообще крайне зловредные товарищи. Только вдруг остановившись в один прекрасный момент, неожиданно понимаешь — а всё изменилось. И уже никогда не станет прежним. Только потом, отматывая цепь событий назад в памяти, осознаёшь смысл тайных знаков, которые были вовсе и не тайные, а самые явные. А ты и не понял, что это знаки. Перемны даже и не думали прятаться, но на них не обращали внимания. И вряд ли вообще обратили и осознали — приняли как должное. Вроде бы и всегда так было… А не было.
Весна — штука крайне зловредная. С утра — жара, к вечеру — снег. Бредущий среди полуголых человек в шубе, сапогах и шапке. Возможно, ему предстоит возвращаться домой к вечеру. И бредущий по снегу человек в сандалиях и футболке. Видимо, задержался дольше, чем планировал. Дождь, прошибающий насквозь меха. Зонты, присыпанные снегом. Цветы и свежая листва, тоже в снегу. Как в ралли «Монте-Карло» — шипованные слики, которые ни в какой другой гонке больше не пригодятся.
И самый отчаянный храбрец может показать себя последним трусом… Тот, кто ходил с топором на медведя. Тот, кто поднимался в атаку под градом пуль и осколков. Тот, кто прошёл на утлой посудине через глаз тайфуна. Тот, кто перенёс беспощадные пытки.
Но беспощадный Оруэлл в романе «1984» самое страшное припрятал на потом. В комнате 101. Вполне безобидная вещь, от которой другие просто посмеются. Но лично для тебя — неописуемый страх. Приходивший ночами, и до сих пор таящийся в уголке души. Твоя ахиллесова пята. Дорого даст твой враг, чтобы эту точку узнать...
И самый настоящий храбрец только тот, кто сумел победить именно этот страх. Как в фильме «Мортал Комбат». Преодолей своего врага. Преодолей самого себя. Преодолей свой самый большой страх.
Родной город, известный мне вдоль и поперёк, преподносит сюрпризы… Да это и хорошо — это значит, он жив, и развивается. В центре, за гостиницей «Интурист», где некогда были ларьки Центрального колхозного рынка, а ныне торчит то ли жилой дом, то ли офисное здание, внезапно обнаружил столбик типа фонарь… Но не в этом диво — он обвешан кусками картона с цитатами, писаными от руки. «Город — лучшее место для одиночества». «Дом — место вашей свободы». Естественно, я подошёл почитать. Тут же возникла среднестатистическая тётька, вопросившая: «Квартира не нужна?» «Нет!» Ну, с кем не бывает. Но тут возникает мужик… «Это я писал!» Спасибо, конечно! «Квартира не нужна?» Понимая, что читать мне не дадут, снимаюсь с места. «А работа не нужна?» «Нет!» «Объявления клеить!» «Нет!» «Я платить буду!» «Нет!» «Жильё есть?» «Есть!»
Такой вот интересный креатив… На прощание мне всё-таки всучили флаер, распечатанный на обычном принтере, типа визитки. С цитатой из Петрарки. Дух наживы захомутал Пегаса.
И не хотелось бы больше мусолить… Но приходится. Собственно, спецы из санэпид сообразили достаточно быстро, что легче заткнуть дыры на таможне, чем пытаться отловить болячку на просторах России. Авиасообщение ограничили; всех, кто ехал из очагов заражения — в добровольно-принудительном порядке тестировали на коронку. Плюс на две недели запирали дома. А чтоб неповадно было — выперли из Думы депутата, что приехав из Испании отправился в свой кабинет. И карантин — для всех контакировавших с приезжими. Намёки на болячку есть — добро пожаловать в инфекционку. И штраф, если сбежишь, с водворением обратно.
Меры достаточно эффективные. Поэтому до сих пор можно ходить по улицам.
Врага искали и нашли, и ожидаемо им оказалась церковь. Причём Русская православная. Ну, хоть бы кто помянул католиков или буддистов. Или старообрядцев. Между прочим, их тоже прилично. Но вот приходят православные, да и прикладываются к реликвиям во время коронавируса. А что, в остальное время вирусы в отпуске? И между прочим, специальный служащий в храме следит за чистотой реликвий. В кафе ходите? Кофий из чашки пьёте? А вам рассказать, кто до вас из этой чашки пил, и чем болел?
И уж совершенно глупо ссылаться на запрет массовых мероприятий. Для тех, кто не в курсе, поясню — массовые мероприятия проводятся по разовому разрешению местных властей, и власти же в случае чего отвечают. Будь то концерт, будь то футбольный матч. Организатор подаёт заявку, выполняет целый перечень необходимых условий и согласований, и ждёт ответа. И муниципалы могут, и имеют полное право эту заявку в случае чего отклонить, или отозвать уже подтверждённую — шея всё-таки дороже. На массовом мероприятии принимаются и соответствующие меры безопасности — и по антитеррору, и по ЧС. Когда у нас в «Олимпе» проходит концерт, у центрального входа дежурит пожарка и «Скорая помощь», так — на всякий случай. Не говоря о патруле с собаками.
Что же касается богослужений, то они, к сожалению борцов, массовыми мероприятиями не являются. Как не являются массовыми мероприятиями посещения магазинов и проезд в общественном транспорте. Не только в метро, но и в автобусе, троллейбусе, трамвае легко собирается полсотни человек. Самолётов с меньшим числом мест практически нет, и в плацкартном вагоне мест больше. Не говоря уже о вокзалах, аэропортах и электричках. Продолжают работать музеи, и здесь я ехидно замечу — а храм Христа-Спасителя до сих пор не в ведении РПЦ, и обращение не по адресу — о закрытии звоните в минкульт. Правда, в Краснодаре обсуждают возможность закрытия ТРЦ и кафе. И в храме больше пятидесяти человек собирается разве что по праздникам, а до Пасхи пока далеко.
И нужды в подобном пока нет. В Краснодаре всё идёт своим чередом. Вчера попались два-три человека в масках, а остальным, видимо, уже не хватило. Хотя эти два-три по весне попадаются в любом случае. На Кубани запрещены мероприятия более ста человек, а поэтов и рокеров в любом случае столько не соберётся. Все наши тусовки актуальны. Есть чихающие и кашляющие, но с нашей весной это не диво. Каждый год так.
Сколько мы успели пережить концов света… Почему — никто не знает, но все готовились. И я готовился! Торжественно отметил очередной конец света, потом годовщину, потом вторую. Всё равно — что День шахтёра отмечать, что конец света. А народ торжественно обносит полки магазинов. Логика — конец света, когда тебе в принципе уже ничего не нужно, надо встречать с переполненной кладовкой. Или свершаем последний шоппинг? Любой маркетинговый ход хорош.
Если конца света нет — нужен вирус. Который китайцы запустили, чтобы сократить собственное население. Сколько там население в Китае? А сколько погибших от вируса? И Китай аккуратно с заразой уже управился. А обычный грипп сколько людей в год прибирает? Тот самый, что можно перенести на ногах, крепко закинувшись аспирином? Подсчитайте, прослезитесь. Инфаркты и инсульты тоже особо никого не пугают; не страшит и онкология. Хотя ВОЗ, который и ныне там, пару раз предупреждал об опасности этих болячек. Но — информационной накачки нет, никто по магазинам не бросился.
Есть такая штуковина — страшилки. Чтобы смотреть и бояться. Как котёнок Гав — грозы. В 90-е носились со СПИДом, снимали рекламу, стращали народ. Сколько от СПИДа умирало? А от вирусных гепатитов? Но нет, один раз была социальная реклама о гепатитчиках. И всё. А центры Анти-СПИД, а всевозможные акции… От СПИДа лекарства нет? А сколько в мире есть болезней, от которых в принципе до сих пор никакого лекарства? Как-то живём.
Много чего нас убивает, и никак не делает сильней. Например, автокатастрофы. В конце 80-х и этой темой стали народ стращать. Потом всё потихоньку сошло на нет — автопроизводители надавили, да и нефтедобытчики. Города встали в пробках, народ берёт в кредит китайские и корейские консервные банки, а народ по-прежнему бьётся. Вроде и штрафы увеличили, и правила ужесточили, и экзамены усложнили. И никакого пугания.
Золото рулит. И ещё немножко — серебро.
Тяжеловато коллективные дела делать в одиночку. В экипаже на то и задачи распределены. Один рулит, другой за курсом следит, третий за двигателями, четвёртый — эфир слушает… Но на старте выясняется, что один не приехал, а другой — медосмотр не прошёл. А лететь надо. Вот и летите вдвоём. А где-то на полпути выбывает из строя и второй. Летишь один. Потому, как лететь кому-то надо.
